Об истории удостоверения
односторонних сделок

А. В. Володин,
нотариус г. С.-Петербурга, член правления
Нотариальной палаты г. С.-Петербурга

В настоящее время институт удостоверения односторонних сделок в нотариальной деятельности развивается семимильными шагами.

Постараемся разобраться в проблемах, возникающих при удостоверении односторонних сделок.

Мы все заинтересованы в формировании единой практики совершения нотариальных действий, поскольку представляется, что нотариальный процесс так же, как и гражданский, должен представлять собой относительно жесткую систему процессуальных норм, дабы нотариальные действия совершались единообразно и в нашей деятельности не было законности «калужской» или «рязанской», или какой-либо другой.

Возможно не все полнлстью согласятся с моими выводами.

Итак, начнем с проблем общего характера.

Самая первая и основная проблема, которую мы сегодня имеем и о которой говорим постоянно,— это проблема, вытекающая из п. 1 ст. 35 и п. 5 ст. 35 Основ законодательства РФ о нотариате.

Нотариус «удостоверяет сделки» и «нотариус свидетельствует подлинность подписи на документах», т. е. сегодня в законодательстве отсутствует та императивная норма, которая была раньше и запрещала нотариусу свидетельствовать подлинность подписи на документах, текст которых представляет собой изложение сделки (в дальнейшем «свидетельствование подлинности подписи на сделке»).

Представляется лучшим решением данной проблемы возрождение указанной нормы и внесение ее в текст закона «Об организации и деятельности нотариата в РФ», которого мы все с нетерпением ожидаем.

В то же время уже сегодня мы с вами должны ответить на вопрос: «А есть ли возможность уже сейчас на основании норм существующего законодательства сделать вывод о том, что нотариус не имеет права свидетельствовать подлинность подписи на сделках?». И, в первую очередь, на односторонних, так как именно здесь у нас с вами происходит путаница. Нам представилось необходимым и возможным ответить на этот вопрос утвердительно, что позволило нам в 2002 г . инициировать судебный процесс в связи с вынесением постановления об отказе нотариуса Санкт-Петербурга А. В. Володина в совершении нотариального действия: свидетельствовании подлинности подписи на документе, который называется «Согласие на приватизацию жилого помещения иными совместно проживающими гражданами» (в просторечии мы с вами называем его «Отказ от участия в приватизации»).

Какова мотивировочная часть постановления?

В ней прежде всего необходимо было опровергнуть аргументы сторонников точки зрения возможности свидетельствования подлинности подписи на сделках. Как оказалось, аргумент у сторонников этой точки зрения практически один: раз нет прямого запрещения свидетельствования подлинности подписи на сделках, значит, нотариус имеет право совершать данное действие. Нельзя забывать, что принцип, который можно сформулировать коротко «что не запрещено, то разрешено», является принципом частного права; но если мы говорим о нормах публичного процессуального права, нужно иметь в виду, что эти нормы как раз подразумевают иное: «то, что не предусмотрено гражданско-процессуальными нормами, в ходе гражданского процесса не допускается». Все мы знаем жестко регламентированные гражданско-процессуальные правовые отношения, участниками которых каждый из нас бывал неоднократно, участвуя в судебных процессах.

Данная точка зрения неоднократно обсуждалась в периодической печати, например, в журнале «Нотариус» № 2 за 2005 г ., статья «Нотариат как институт превентивного права» (автор проф. Черемных Г. Г.): «Осуществление полномочий судьей и нотариусом производится в строго регламентированном законом порядке, т. е. установлена определенная, детально разработанная и законодательно закрепленная процедура совершения действий, отступить от которой ни судья, ни нотариус не вправе. Указанная процедура получила в юридической литературе название процессуальной формы». Данная точка зрения не раз освещалась в иных публицистических изданиях, рассматривающих вопросы нотариата и гражданского права. Таким образом, можно сделать вывод, что «свидетельствование подлинности подписи — это понятие, содержание которого охватывается ст. 80 Основ законодательства РФ о нотариате, а именно: “не удостоверение фактов, изложенных в документе, а лишь подтверждение того, что подпись сделана определенным лицом”». Все! И это понятие носит процессуальный характер, то есть обязательный, а значит, исключает возможность свидетельствования подлинности подписи другим путем.

Аналогичный характер носит и содержание ст. 54 Основ, которая говорит о порядке удостоверения сделок.

Нотариальные действия, предусмотренные гл. 10 Основ (удостоверение сделок) и предусмотренные ст. 80 Основ (свидетельствование подлинности подписи), разные по юридическому содержанию и процедуре их совершения. Процессуальные нормы, это нормы публичного, а не частного права, нормы, регулирующие порядок совершения нотариальных действий, и нотариус не вправе вместо удостоверения сделки по просьбе гражданина совершить нотариальное действие по свидетельствованию подписи гражданина на сделке. Требования по обязательному исполнению соответствующего порядка совершения нотариальных действий носят императивный характер и по просьбе гражданина изменяться не могут. Квалификация того нотариального действия, которое должно быть совершено нотариусом для защиты соответствующих интересов гражданина, принадлежит исключительно к компетенции нотариуса, который руководствуется строгим указанием закона. Кроме того, точное исполнение порядка свидетельствования подлинности подписи на документе не позволяет нотариусу уклониться от удостоверения сделки, если представленный документ является сделкой. Статья 80 Основ требует проверить документ на соответствие законодательству, а специальный порядок проверки сделки на соответствие законодательству предусмотрен гл. 8 Основ законодательства, и в том числе ст. 54 Основ, и предусматривает удостоверение самой сделки, а не свидетельствование подлинности подписи на сделке.

Если предположить, что нотариус в одном случае может свидетельствовать подлинность подписи на «согласии на приватизацию», а в другом случае удостоверять то же самое согласие, то надо согласиться с тем, что права участников процесса в одном и в другом случае будут защищаться нотариусом не в равной степени, соответственно, будут нарушены положения ст. 16 Основ и ст. 48 Конституции РФ, гарантирующей каждому квалифицированную юридическую помощь. Кроме того, надо принять во внимание, что «согласие на приватизацию занимаемой жилой площади совместно проживающими лицами и отказ от участия в приватизации» является важным юридическим действием, которое может повлечь серьезные негативные последствия для гражданина, лишение его права на безвозмездное приобретение в собственность жилья, а потому без разъяснения гражданину смысла и значения этого юридического действия, без выяснения его действительного волеизъявления невозможно защитить его права и охраняемые законом интересы.

Нормы процессуального характера, в том числе и в нотариальном процессе, носят публичный характер, то есть, с одной стороны, выступает государство в лице представителя, в нашем случае — нотариуса, а с другой — все остальные, права каждого из которых защищаются нотариусом в равной степени. Нотариус в силу своего процессуального положения не может защищать права одного из участников нотариального процесса в меньшей или в большей степени, пусть даже и по собственной просьбе этого участника, чем права другого участника процесса.

В 2005 г . судебный процесс, который был инициирован нами, завершился. Верховный Суд РФ поддержал нашу точку зрения и сделал вывод, что несмотря на отсутствие прямой императивной нормы, которая запрещала бы нотариусам свидетельствовать подлинность подписи на сделках, нотариус не имеет права свидетельствовать подлинность подписи на сделках, так как совершение данного нотариального действия не предусмотрено законодательством. Соответственно, п. 1 ст. 35 и п. 5 ст. 35 Основ законодательства РФ о нотариате должны толковаться как взаимоисключающие (Определение Верховного Суда РФ № 78Ф05-325 от 24 июня 2005 г .). Думается, что такая точка зрения Верховного Суда РФ всех нас должна удовлетворить и в целях создания единой правоприменительной практики мы вполне можем в своей деятельности на нее опираться.

Хотя, конечно, лучшим решением данной проблемы было бы изменение законодательства и возвращение нормы, запрещающей свидетельствование подлинности подписи на документах, тексты которых представляют собой изложение сделки, дабы двойное толкование решения данной проблемы было невозможно в принципе.

Как определить тот документ, который называется «сделка», чтобы случайно не засвидетельствовать на нем подлинность подписи?

К сожалению, среди нотариусов есть категории лиц, которые замыкаются при решении этого вопроса на названии документа, они считают, что если документ назвать «заявление», то данный документ уже не является сделкой, и наоборот, все документы с названием «согласие» удостоверяют, используя удостоверительную надпись, которую в 2002 г . нам утвердило, наконец, Министерство юстиции РФ.

Представляется, что с такой позицией согласиться нельзя. Безусловно, название документа должно быть тесно связано с его юридическим содержанием, но определяющим в данном вопросе оно, конечно, быть не может.

Более того, ст. 153 ГК РФ определяет сделку, как действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей. В то же время из основ теории государства и права мы знаем, что сделка относится к юридическим актам, а именно к актам волевых, целенаправленных, правомерных действий. К сожалению, существует проблема отсутствия легального определения понятия «сделки» в нормах законодательства о нотариате и вообще в каких бы то ни было нормах иных отраслей законодательства, кроме гражданского.

Скрывать не будем: ГК РФ и иные законодательные акты, содержащие нормы гражданского права,— это одни из основных нормативных документов, с которыми мы работаем, но далеко не единственные. Однако нам приходится руководствоваться в своей деятельности тем, что есть, и мы опираемся на ст. 153 ГК РФ, а тогда вынуждены согласиться со следующими признаками, которые характеризуют сделки:

1. Сделки — это не просто действия, а действия, которые устанавливают, изменяют или прекращают именно гражданские права и обязанности.

2. Сделки — это действия физических и юридических лиц, порядок совершения которых регламентируется гражданско-правовым законодательством (т. е. непосредственно ГК РФ или специальными нормами гражданского права).

Наверное, сегодня придется согласиться с тем, что удостоверять мы должны именно те акты волевых, целенаправленных, правомерных действий, которые содержат вышеуказанные признаки. Однако может ли это нас полностью удовлетворить? Что делать с теми актами волевых, целенаправленных, правомерных действий, порядок совершения которых не регламентируется гражданско-правовым законодательством? Пример. Клиенты просят удостоверить договор подряда. В соответствии со ст. 153 ГК РФ данное действие является сделкой и, соответственно, мы совершить его можем. Но в ходе изучения документов, в результате беседы обнаруживается, что работа подрядчика-исполнителя по договору подряда требует строго нормированного по времени рабочего дня, с 10 до 19, конечный результат работы подрядчика-исполнителя не определен, по характеру работы определен быть не может, вознаграждение за свой труд он получает ежемесячно 2 раза — аванс и зарплата (допустим, по характеру работы это приемка и отправка какой-либо корреспонденции рекламного характера). Определив все это, мы приходим к выводу, что имеется несоответствие воли и волеизъявления, то есть прибывшие посетители ведут речь не о договоре подряда, а о трудовом договоре, и, соответственно, возникающие в результате его заключения правоотношения должны регулироваться не Гражданским кодексом РФ, а Трудовым кодексом РФ и нормами трудового права; права и обязанности, возникающие на основании такого договора также имеют трудовой характер. Вопрос — будем ли мы удостоверять данный договор, и имеем ли право? Да, конечно, если обратиться к законодательству европейских стран, то можно увидеть, что нормы, касающиеся трудового права, являются отдельной главой Французского гражданского кодекса, отдельной главой Германского гражданского уложения. Господа Брагинский и Ветрянский в своем фундаментальном труде «Договорное право» отмечают, что законодательство РФ развивается в том же направлении, что и в Европейских странах. Сегодня трудовое право РФ — это отдельная отрасль права, которая стоит отдельно от права гражданского, более того, даже семейное право не является подотраслью гражданского права, но об этом будем говорить позже.

Аналогичный вопрос о правомерности удостоверения документа возникает в случаях, когда мы удостоверяем согласие гражданина на выезд его несовершеннолетнего ребенка за границу в сопровождении или без сопровождения другого лица, которое многие из нас считают односторонней сделкой.

Нужно иметь в виду, что такое согласие требуется в соответствии с нормами административного права, регулирующими вопросы выезда несовершеннолетних граждан за границу и вопросы оформления этого выезда. Это согласие предусмотрено нормой публичного права предписывающего характера и порождает соответствующую публично-правовую обязанность гражданина оформить данное согласие. Отношения между родителем и лицом, сопровождающим ребенка, могут быть урегулированы частноправовыми средствами (лицо сопровождает ребенка на основании частноправового договора о присмотре за ребенком или об оказании услуг по присмотру за ребенком за исключением случаев, когда при организованном выезде групп несовершеннолетних граждан Российской Федерации без сопровождения родителей, усыновителей, опекунов или попечителей сопровождающим лицом является руководитель организованной выезжающей группы). Таким образом, нужно различать, что есть внешние отношения с органом, регулирующим порядок выезда ребенка за границу, которые носят публично-правовой характер, и внутренние отношения между родителем и сопровождающим ребенка лицом, которые могут носить частноправовой характер. Поскольку порядок выдачи «согласия на выезд» регулируется нормами публичного права, постольку не является сделкой в гражданско-правовом смысле. И все-таки интуитивно мы удостоверяем данное согласие как одностороннюю сделку, частично потому, что Министерством юстиции РФ утверждена, наконец, удостоверительная надпись для удостоверения согласий, но большей частью потому, что просто не задумываемся над данной проблемой.

Однако по поводу всего вышеизложенного есть точка зрения, высказанная профессором юридического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова М. Н. Марченко (Проблемы теории государства и права: Учебник.— М.: ООО «ТК Велби»; изд-во Проспект, 2006.):

«Основной отличительной особенностью юридических актов как правомерных действий является то, что они совершаются, чтобы породить определенные юридические последствия. Некоторые из них имеют властный характер. Таковы, например, акты исполнительных органов государственной власти, акты администрации предприятия или учреждения, судебные решения и определения. Многие же юридические акты не имеют властного характера. Эти акты называют сделками.

Таковы гражданско-правовые сделки, договоры купли-продажи, найма, дарения и др.». Таким образом, проф. М. Н. Марченко считает, что сделками являются любые акты волевых, целенаправленных, правомерных действий, не имеющие властного характера и устанавливающие, изменяющие или прекращающие права и обязанности в любых отраслях права, среди которых выделяют гражданско-правовые сделки. Представляется, что данная точка зрения могла бы нам с вами очень помочь в нашей деятельности, если бы, конечно, была сформулирована в качестве законодательной нормы в законе «Об организации и деятельности нотариата в РФ», которого мы, наверное, все-таки дождемся, и сформулирована она должна быть в виде четкой легальной концепции понятия «сделки» в нотариальном процессе, т. к. уже сегодня мы понимаем, что понятие «сделка» должно быть значительно шире, чем то понятие, которое дано в ГК РФ.

Если это будет выполнено, то нотариальное удостоверение трудовых договоров, согласий на выезд несовершеннолетних детей за рубеж можно будет считать обоснованным. На сегодняшний день такое удостоверение скорее результат не очень последовательной практики, чем результат разумных продуманных действий.

Исходя из всего вышеизложенного, мы ПРИНИМАЕМ необходимость существования следующих позиций.

1. Сделки нотариус обязан только удостоверять (с учетом мнения Верховного Суда РФ).

2. Понятие сделки, данное в ст. 153 ГК РФ, значительно уже, чемто понятие, которым нам необходимо уже сегодня руководствоваться в своей деятельности.

То есть при удостоверении односторонних сделок возникает 3-я проблема общего порядка — проблема верховенства частноправовых норм Гражданского кодекса над нормами публичного права, содержащимися в Основах законодательства РФ о нотариате, то есть над нормами процессуального характера, регламентирующими нотариальную деятельность в целом и нотариальный процесс в частности. В данном случае речь пойдет о ст. 1153, 1155, 1159 ГК РФ: заявление о принятии наследства, согласие остальных наследников на принятие наследства лицом, пропустившим срок для его принятия, и заявление об отказе от наследства — то есть о трех действиях, являющихся в соответствии со ст. 153 ГК сделками, которые, однако, в соответствии с нормами ГК не удостоверяются нотариусами, а нотариус свидетельствует на них подлинность подписи.

Нужно иметь в виду, что заявления о принятии наследства, и особенно заявления об отказе от наследства (т. к. отказ от наследства не может быть впоследствии изменен или взят обратно), являются важными юридическими действиями, которые могут повлечь серьезные негативные последствия для гражданина. Гражданин после подписания такого рода заявлений может потерять права на наследство, он может принять наследство с долгами наследодателя и т. д. и т. п. Без разъяснения гражданину смысла и значения данных юридических действий, без выяснения его действительного волеизъявления невозможно защитить его права и охраняемые законом интересы.

Можно сделать однозначный вывод о том, что нельзя свидетельствовать подлинность подписи граждан на заявлениях о принятии наследства или об отказе от наследства, не разъясняя при этом гражданам значение совершаемых ими действий, не проверяя их истинное волеизъявление, соответствие воли волеизъявлению, то есть не совершая при этом всех действий, предусмотренных законом при удостоверении сделок (свидетельствование верности подписи на заявлении в соответствии с правилами ст. 80 Основ законодательства о нотариате в данном случае нарушало бы ст. 16 Основ законодательства РФ о нотариате, нарушало бы права граждан и противоречило бы их интересам и самому смыслу существования института нотариата).

Принимая во внимание, что определенная коллизия норм п. 1. ст. 35 Основ, п. 1 ст. 1153, ст. 1155, п. 2 ст. 1159 ГК РФ существует, следует в то же время иметь в виду, что при удостоверении сделки нотариус совершает все действия, предусмотренные законом для свидетельствования подлинности подписи граждан на документе, а именно: устанавливает личность граждан, проверяет их дееспособность и полномочия, подтверждает, что подпись сделана определенным лицом. То есть удостоверение сделки нотариусом как совокупность конкретных действий, предусмотренных ст. 53, 54 Основ законодательства РФ о нотариате, включает в себя свидетельствование нотариусом подлинности подписи как совокупности конкретных действий, предусмотренных ст. 80 Основ законодательства РФ о нотариате, и, соответственно, удостоверяя заявление о принятии наследства или об отказе от наследства как сделку, нотариус не нарушит положений ст. 1153, 1159 ГК РФ, предусматривающих свидетельствование подлинности подписи на указанных заявлениях.

Обратим внимание на то, что, свидетельствуя подлинность подписи на указанных документах в порядке ст. 80 Основ законодательства РФ о нотариате и обозначая факт свидетельствования в удостоверительной надписи, мы тем самым подтверждаем, что не совершаем действий, предусмотренных ст. 54 Основ, то есть содержание соответствующих статей закона не разъясняем, соответствие воли волеизъявлению граждан не устанавливаем, о последствиях совершаемых гражданами действий не говорим, и т. д. и т. п.

А это все действительности не соответствует.

В Семейном кодексе РФ есть замечательная ст. 4: «К названным в ст. 2 настоящего Кодекса имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством (ст. 3 СК), применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений».

Статья 4 СК позволяет сделать вывод, что, несмотря на бытующее мнение о верховенстве ГК, в отношении СК у ГК приоритета нет. Данная точка зрения высказана доктором юридических наук, профессором Б. М. Гонгало и доктором юридических наук, профессором Крашенинниковым П. В. в журнале «Семейное и жилищное право» № 4 за 2005 г .

Наличие статьи в Законе «Об организации и деятельности нотариата в РФ», аналогичной по своему содержанию ст. 4 СК РФ, безусловно нас очень выручило бы. Более того, представляется необходимым ввести такую статью в отношении не только ГК, но и любых других норм законодательства, предметом регулирования которых не являются публичные процессуальные правоотношения, возникающие в ходе реализации нотариусами своих полномочий. А мы помним, что публичные процессуальные правоотношения не являются предметом регулирования ГК в соответствии со ст. 2 ГК РФ. Кроме того, в ст. 3 ГК говорится о том, что нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать настоящему Гражданскому кодексу. О том, что нормы других отраслей права должны тоже соответствовать ГК, в самом ГК нет ни слова.

Если рассмотреть проблему иерархии норм (расширить: общие — специальные, публичные — частные, гражданские — процессуальные), тогда можно ли говорить о верховенстве процессуальных норм, содержащихся в ГК в отношении процессуальных норм, содержащихся в Основах законодательства РФ о нотариате? Я думаю, что нет.

Исходя из вышеизложенного, представляется наиболее правильным оформление принятия наследства или отказа от наследства путем удостоверения заявления о принятии наследства или об отказе от наследства как сделки, принимая во внимание наличие ст. 35 Основ законодательства РФ о нотариате, мнение Верховного Суда РФ о порядке ее применения, и тот факт, что только в этом случае у нотариуса возникает обязанность осуществить проверку соответствия содержания документов действительным намерениям граждан, разъяснить гражданам смысл совершаемого ими действия и возможных последствий, как требуют ст. 53, 54 Основ законодательства РФ о нотариате в целях соблюдения законных интересов граждан в соответствии со ст. 16 Основ и ст. 48 Конституции РФ, которая говорит о праве каждого гражданина на квалифицированную юридическую помощь.

Представляется, что такие изменения существующей практики возможны уже сегодня на основании действующего законодательства, но все-таки только в централизованном порядке с обязательным участием Федеральной нотариальной палаты и при ее непосредственном руководстве, дабы координировать действия всех нотариусов РФ и не способствовать разъединению нотариального сообщества.

Однако, разобравшись с этой проблемой, мы решили тем самым только часть гораздо большей проблемы: как удостоверять другие односторонние сделки при условии участия в них множественности лиц и при условии, что они носят смешанный характер.

Например, в нотариальную контору обратился супруг с целью удостоверения своего согласия на продажу его супругой приобретенной в период брака квартиры. При этом в данной квартире явившийся в нотариальную контору супруг постоянно зарегистрирован и постоянно проживает. Супруг хочет одновременно в согласии, выдаваемом супруге на продажу, указать, что он берет на себя обязательство освободить данную квартиру от своих вещей и сняться с регистрационного учета в определенные сроки при условии продажи этой квартиры. То есть нам предлагается удостоверить одностороннюю сделку ярко выраженного смешанного характера. Спрашивается, правомерно ли данное требование?

Второй пример: две дамы, каждая из которых имеет своего супруга, владеют по праву общей долевой собственности в равных долях каждая квартирой. Они явились в нотариальную контору с целью оформить договор продажи данной квартиры. Доля в праве собственности на квартиру, принадлежащая каждой из них, является общей совместной собственностью супругов. В контору явились также супруги этих дам, которые изъявляют согласие на совершение данной сделки. Однако по известным причинам супруги не желают оформлять согласие в виде двух документов, а хотят оформить один документ, принимая во внимание, что односторонние сделки допускают наличие множественности лиц и смешанный характер своего содержания в соответствии со ст. 156 ГК РФ. Спрашивается, вправе ли нотариус удостоверить данную сделку?

Оба эти примера взяты из практики. В каждом из этих случаев нотариусом, то есть мною, было отказано в совершении нотариального действия.

Однако отказать в совершении нотариального действия гораздо проще, чем аргументированно мотивировать свой отказ.

В свое время мною был удостоверен договор купли-продажи смешанного характера. В соответствии с данным договором первая сторона — продавец — продавала один объект недвижимости — квартиру № 1, вторая сторона — продавец — продавала другой объект недвижимости — квартиру № 2 , расположенную в этом же доме на этой же лестничной площадке, а третья сторона — покупатель покупала эти квартиры у первой и второй сторон. В регистрации данного договора регистрирующим органом было отказано. Смысл мотивировочной части отказа был таков: в соответствии со ст. 432 ГК условие о предмете договора является существенным условием договора, договор считается заключенным, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. В представленном на регистрацию договоре квартира № 2 не является предметом договора между первой и третьей сторонами, так как отчуждение права собственности на данную квартиру не устанавливает, не изменяет и не прекращает никаких гражданских прав и обязанностей ни в отношении между первой и третьей сторонами и ни в отношениях между первой и второй сторонами. Аналогичная ситуация возникает из квартиры № 1, которая, соответственно, не является предметом договора между второй и третьей сторонами. Таким образом, нарушаются положения ст. 432 ГК: сторонами не достигнуто соглашение о предмете договора.

Еще один пример. Мною было удостоверено соглашение об определении общей долевой собственности с одновременным дарением доли. Данный вид договора в Санкт-Петербурге широко практикуется. Нотариусы Санкт-Петербурга, так же как и регистрирующий орган, считают, что такой смешанный договор допустим. Однако в данном конкретном случае сособственников объекта недвижимости — квартиры — было трое. Каждый из сособственников в результате определения общей долевой собственности на квартиру установил право собственности на 1 / 3 долю в праве собственности на объект. При этом свою 1 / 3 долю дарил один из участников общей долевой собственности другому участнику общей долевой собственности. Третий же участник общей долевой собственности в договоре дарения не участвовал. В данном конкретном случае регистрирующим органом было отказано в регистрации данного смешанного договора. Смысл мотивировочной части отказа был аналогичен предыдущему случаю, поскольку договор дарения не создает никаких прав и обязанностей для третьего участника общей долевой собственности, постольку третьим участником общей долевой собственности не достигнуто соглашение о существенном условии договора дарения, предмете договора, чем нарушаются положения ст. 432 ГК, а значит, договор не считается заключенным.

Вывод: нельзя в одном договоре, пусть даже и смешанного характера, совместить все что хочешь. Предметов договора может быть два, три и даже больше, участников в договоре может быть так же, как и сторон, сколько угодно, но при этом нужно иметь в виду, что в соответствии со ст. 432 ГК в отношении каждого предмета договора у каждого участника должны устанавливаться, изменяться или прекращаться соответствующие гражданские права и обязанности. Статья 432 ГК РФ, к сожалению, сформулирована недостаточно корректно, поскольку говорит не о лицах, участвующих в сделке, а о сторонах. Однако мы с вами понимаем, что если между сторонами достигнуто соглашение о предмете договора, то, безусловно, имеется в виду, что те лица, которые данную сторону представляют, также в обязательном порядке должны к такому соглашению прийти, поскольку подписывают договор все-таки конкретные физические или юридические лица, а не стороны. Так, в первом примере, если бы мы объединили I и II стороны в одну, заключение данного договора также было бы невозможно, так как мы столкнулись бы с проблемой проверки принадлежности; обязательства об освобождении квартиры и о снятии с регистрационного учета не противоречит одностороннему характеру и существу сделки и тем более закону, однако ответ на данный вопрос имеет оценочную категорию, поскольку законодатель не определяет, ни что такое односторонний характер, ни что такое существо сделки сегодня. Мне представляется, что в данном конкретном случае одностороннюю сделку удостоверить можно.

В то же время, приняв на вооружение вышеизложенную концепцию, мы с вами можем легко разобраться в следующих проблемах: удостоверение согласия на приватизацию жилого помещения иными совместно проживающими лицами, отказа нескольких лиц от преимущественного права покупки, доверенности от нескольких лиц. Эти действия не могут быть удостоверены в связи с тем, что права и обязанности у каждого из лиц, участвующих в настоящих сделках, не устанавливаются, не изменяются и не прекращаются в отношении каждого предмета сделки.

Так, при отказе от преимущественного права покупки предметом односторонней сделки является отказ от преимущественного права покупки каждого участника общей долевой собственности, а не всех участников общей долевой собственности вместе, соответственно, у каждого участника общей долевой собственности не возникают гражданские права и обязанности в отношении отказа от преимущественного права других участников общей долевой собственности. То же самое касается отказа от участия в приватизации. Каждый гражданин Российской Федерации имеет свое право приватизации, которое и является предметом односторонней сделки каждого гражданина в отдельности, и т. д. и т. п.