Подведомственность судам дел,
связанных с несостоятельностью должника

Е. Ю. Хлопцева,
зав. кафедрой права МГТУ, кандидат юридических наук
И. И. Стрелкова,
старший преподаватель кафедры права МГТУ,
соискатель кафедры гражданского процесса УрГЮА

Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 8 января 1998 года № 6-ФЗ, введенный в действие с 1 марта 1998 года, устанавливает основания признания должника несостоятельным (банкротом) или объявления должником о своей несостоятельности (банкротстве), регулирует порядок и условия осуществления мер по предупреждению несостоятельности (банкротства), проведения внешнего управления и конкурсного производства и иные отношения, возникающие при неспособности должника удовлетворить в полном объеме требования кредиторов.
Новый Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» существенным образом отличается от действовавшего до него Закона Российской Федерации «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» от 19 ноября 1992 года № 3929-1.
В своей статье мы остановимся лишь на двух положениях нового закона, касающихся вопросов подведомственности арбитражным судам дел, связанных с несостоятельностью (банкротством) должника.
Во-первых, это — вопросы подведомственности дел о признании несостоятельным (банкротом) гражданина, не являющегося индивидуальным предпринимателем.
Прежде действовавший Закон Российской Федерации «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» от 19 ноября 1992 года предусматривал возможность признания судом несостоятельным должником ( банкротом) только предприятие, под которым, согласно преамбуле этого закона, понимались занимающееся предпринимательской деятельностью юридическое лицо, или не образующие юридического лица предприниматели, или гражданин-предприниматель. Рассмотрение дел о несостоятельности (банкротстве) было отнесено Законом от 19 ноября 1992 года к ведению арбитражных судов Российской Федерации. Арбитражные суды Российской Федерации, исходя из указанных норм материальных законов, а также из общего принципа подведомственности дел арбитражным судам, предусмотренного статьей 20 Арбитражного процессуального кодекса РФ 1992 года, принимали к своему рассмотрению дела о несостоятельности (банкротстве) и организаций и граждан, имея в виду, что речь идет о гражданах, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица.
Ныне действующий Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» предусмотрел возможность признания несостоятельными не только юридических лиц и граждан, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей, но также и граждан, не являющихся предпринимателями. Как вполне справедливо отмечает В. Витрянский, «в развитых правовых системах этот институт (банкротство) рассматривается как один из наиболее эффективных способов защиты граждан, попавших волею обстоятельств в тяжелое материальное положение, позволяющих в один момент очиститься от долгов и начать все с начала».
Банкротство гражданина, не являющегося индивидуальным предпринимателем, представляет собой новый для российского законодательства постреволюционного периода институт. Но недаром говорится, что «все новое — это хорошо забытое старое». Дореволюционное российское законодательство о банкротстве предусматривало возможность судебного признания гражданина несостоятельным должником (банкротом), причем независимо от того, связана ли была несостоятельность с его предпринимательской деятельностью. Другое дело, что отнесение конкретного дела к ведению общего окружного суда или коммерческого суда, зависело от того, являлась ли несостоятельность торговой, то есть была ли она связана с предпринимательской деятельностью лица. Коммерческий суд, являясь специальным судом, мог в соответствии с Уставом судопроизводства торгового «разрешать гражданские дела, коим законом присвоено значение торговых». В этой связи большое значение имело
разделение несостоятельности на торговую и неторговую. Вот как определял торговую несостоятельность известный дореволюционный российский цивилист Г. Ф. Шершеневич: «По нашему закону торговою несостоятельностью признается, когда кто-либо по торговле, присвоенной лицам, взявшим купеческие или промысловые свидетельства, придет в такое дел положение...». Из этого определения Г. Ф. Шершеневич вывел ряд признаков, которым должна была соответствовать несостоятельность лица, чтобы быть признанной торговой.
Во-первых, «торговая несостоятельность» предполагала торговый промысел или торговлю. «Торговля есть совершение торговых сделок в виде промысла от своего имени, и лицо, осуществляющее такой промысел, называется купцом в смысле торгового права». Г. Ф. Шершеневич обращал особое внимание на то, что только торговля в виде промысла, а не единичные торговые сделки, могут привести к торговой несостоятельности, приводя следующий пример: «Если кто-либо вздумал для поправления своих дел или для наживы совершить крупную операцию по закупке или перепродаже, например, хлеба, и на этой сделке сорвался, — несостоятельность его не будет торговой».
Второй признак несостоятельности торговой, по мнению Г. Ф. Шершеневича, состоял в том, что в нее могли впасть лишь лица, взявшие промысловые свидетельства. Однако эту точку зрения разделяли далеко не все авторы, исследовавшие эти вопросы.
Например, дореволюционный российский процессуалист П. Мелик-Оганджанов считал, что «для понятия торговца и характеристики юридического действия, как торгового, совершенно безразлично, имело ли лицо, занимающееся торговыми операциями, патент или нет.» (Под патентом автор имеет в виду свидетельства купеческие, промысловые и билеты на открытие заведений). По мнению П. Мелик-Оганджанова, нарушение законов о патентах подведет лицо, их нарушившее, под действие определенных санкций, повлечет наложение штрафов, но не изменит при этом характера торговых действий.
В судебной практике этот вопрос также рассматривался не единообразно. Четвертый Департамент Правительствующего Сената по конкретному делу сделал вывод, что «неимение торговых прав во время совершения лицом какого-либо торгового действия, не уничтожает еще самого характера этого действия, как торгового, если только по свойству своему оно принадлежит к таковым». Однако в дальнейшем судебная практика пошла по другому пути в вопросах подведомственности дел о банкротстве коммерческим судам. По делу содержателя типографии Головина Гражданский Департамент Правительствующего Сената пришел к совершенно противоположному выводу. Дело было прекращено, так как Сенат постановил, что оно не относится к ведению коммерческого суда, поскольку Головин не имел свидетельства и не обязан был его иметь по закону. Санкт-Петербургский окружной суд, куда поступила просьба самого Головина о признании его несостоятельным должником, не принял это дело к производству по неподсудности, так как посчитал, что все лица , впавшие по торговле в несостоятельность, подсудны коммерческому суду. Однако Санкт-Петербургская судебная палата по Департаменту гражданских дел 28 октября 1872 года пришла к убеждению, что «свойство торговой несостоятельности определяется пунктом 1 статьи 1858 (т. XI ч. 2) Устава торгового, взятием купеческого или гильдейского свидетельства, а по п. 2 той же статьи производством мещанского промысла, для которого необходимо взятие промыслового свидетельства. Содержатели же типографий подлежат только билетному сбору, прямо освобождены от обязанности брать купеческие свидетельства (ст. 37), а потому и несостоятельность Головина не может быть отнесена к ведомству коммерческого суда.» Этот же вопрос был рассмотрен гражданским департаментом Правительствующего Сената, который, приняв во внимание, что торговой несостоятельность признается, когда в неоплатность долгов впадет кто-либо по торговле, присвоенной лицам, взявшим купеческие свидетельства или по мещанским промыслам, а Головин не обязан был иметь такое свидетельство и не имел, определил дело подсудным Санкт-Петербургскому окружному суду.
А по конкретному делу, приведенному самим Г. Ф. Шершеневичем в качестве примера, обосновывающего его позицию, Судебный Департамент Правительствующего Сената сделал вывод, что «закон ставит условием торговой несостоятельности, чтобы торговля принадлежала к разряду торговых промыслов, обложенных налогом в форме купеческого или промыслового свидетельства.» Но далее указал, что «по данной торговле должно быть взято свидетельство, но взято ли оно в действительности, это уже безразлично для признания торговой несостоятельности» (Решение Судебного Департамента Правительствующего Сената, 1903 год, № 1061).
В-третьих, для торговой несостоятельности являлось существенным, чтобы ее вызвали именно торговые долги. Вопрос в том, какие долги остались неудовлетворенными и обнаружили признаки неоплатности. При этом должен был быть выяснен вопрос о характере не тех долгов, которые привели к несостоятельности, а тех, которые привели к возбуждению дела о несостоятельности. Например, «если суду предъявлены требования, основанные на векселе, выданном купцом своей любовнице, или на обязательствах, возникших вследствие покупки имения, суд должен признать... несостоятельность неторговою. Если же суду предъявлены торговые векселя, хотя в действительности расстройство дел произошло вследствие обременительных условий покупки имения или вследствие векселей, выданных по кутежам, суд должен признать несостоятельность торговой».
Как видим, разграничение несостоятельности торговой и неторговой, а значит, и разграничение подведомственности дел коммерческим и общим судам, составляло значительную сложность. Современному отечественному законодателю удалось избежать этих трудностей.
По действующему российскому законодательству, в соответствии с ч. З статьи 22 АПК РФ и ст. 5 Закона «О несостоятельности (банкротстве)», все дела о банкротстве подведомственны только арбитражному суду независимо от того, кто является лицом, участвующим в деле, — юридическое лицо или гражданин. Суды общей юрисдикции дела о банкротстве не рассматривают, не может быть дело о банкротстве, в соответствии со статьей 29 Закона, передано на рассмотрение и третейского суда. Таким образом, рассмотрение арбитражными судами дел о несостоятельности (банкротстве) граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями, представляет собой исключение из общего принципа подведомственности арбитражным судам экономических споров, установленного ч.1 ст. 22 АПК РФ, введенного в действие с 1 июля 1995 года, в соответствии с которым арбитражным судам подведомственны дела по экономическим спорам, вытекающим из гражданских, административных и иных правоотношений между юридическими лицами и гражданами, осуществляющими предпринимательскую деятельность без образования юридического лица и имеющими статус индивидуального предпринимателя, приобретенный в установленном законом порядке. Возможность существования такого изъятия из общего правила предусмотрена в ч. 4 ст. 22 АПК РФ, где указано, что в случаях, установленных АПК РФ и другими Федеральными законами, арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и иные дела с участием граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя. Как раз такой случай-исключение предусмотрен в статье 5 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». Правда, исключение это пока практически не действует, поскольку в статье 185 этого же Закона предусмотрено, что нормы, закрепляющие возможность признания банкротом гражданина, не являющегося индивидуальным предпринимателем, будут введены в действие с момента внесения соответствующих изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации.
Другой проблемой, касающейся применения арбитражными судами ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» и представляющей значительный интерес как в плане теоретического исследования подведомственности дел арбитражным судам, так и практический, является вопрос предъявления к банкроту требований неимущественного характера или имущественного характера, но не по денежным обязательствам.
Арбитражным судом в трех инстанциях было рассмотрено дело по иску заемщика — общества с ограниченной ответственностью — к одному из московских коммерческих банков о признании недействительным кредитного договора. Истец на основании ст. 174 Гражданского кодекса РФ просил суд признать кредитный договор недействительным, поскольку он был подписан от имени заемщика исполнительным директором, который при этом превысил свои полномочия, предусмотренные учредительными документами истца.
Определением Арбитражного суда города Москвы производство по делу о признании недействительным кредитного договора было прекращено. Определение было мотивировано тем, что решением Арбитражного суда банк был признан банкротом и в отношении него открыто конкурсное производство, что в соответствии со статьей 98 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» с момента принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом все требования к должнику могут быть предъявлены только в рамках конкурсного производства, а поэтому производство по делу следует прекратить по основанию, предусмотренному п. 1 ст. 85 АПК РФ, так как спор не подлежит рассмотрению в арбитражном суде.
Постановлением апелляционной инстанции того же арбитражного суда определение было оставлено без изменения. При этом апелляционная инстанция дополнительно указала, что, согласно п. 4 ст. 11 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», с момента принятия арбитражным судом к производству заявления о признании должника банкротом кредиторы не вправе обращаться к должнику в целях удовлетворения своих требований в индивидуальном порядке.
У авторов настоящей статьи не вызывает сомнений, что правило, изложенное в п. 4 ст. 11 ныне действующего Закона о банкротстве, отвечает основным принципам и цели конкурсного производства и отражает исторические тенденции его развития. Как писал Г. Ф. Шершеневич, «задача конкурсного процесса... заключается в равномерном распределении между всеми кредиторами ценности, которую представляет имущество несостоятельного должника, ввиду вероятной недостаточности этого имущества для полного удовлетворения всех требований. Но такая цель может быть достигнута в том только случае, если все имущество должника будет разделено между всеми его кредиторами. Это положение в свою очередь предполагает, что ни один кредитор не предупредит другого в удовлетворении принадлежащих ему прав. Устранение случайных преимуществ одних кредиторов составляет главное превосходство конкурсного процесса перед общим исполнительным порядком».
Но иск о признании недействительным кредитного договора в принципе не является «требованием кредитора». Статья 98 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», говоря о возможности предъявления требований к должнику только в рамках конкурсного производства, имеет в виду требования кредиторов, так как должником, по терминологии Закона, согласно его статье 2, является гражданин или юридическое лицо, неспособные удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Конкурсным производством, в соответствии с этой же нормой, называется процедура банкротства, применяемая к должнику, признанному банкротом, в целях соразмерного удовлетворения требований кредиторов. Между тем, истец кредитором банка не являлся, так как конкурсными кредиторами, согласно ФЗ «О несостоятельности ( банкротстве)», являются кредиторы по денежным обязательствам. Банк же денежных обязательств перед истцом не имел.
Кроме того, требование о признании сделки недействительной вообще не может быть удовлетворено или не удовлетворено конкурсным управляющим. В соответствии со статьей 174 ГК РФ сделка может быть признана недействительной только судом по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, то есть только в порядке искового производства. В рамках же конкурсного производства, согласно п. 1 ст. 55 закона «О несостоятельности (банкротстве)», судом рассматриваются только заявления арбитражных управляющих, в том числе о разногласиях, возникших между ними и кредиторами, а также жалобы кредиторов о нарушении их прав и интересов.
Федеральный арбитражный суд Московского округа определение первой инстанции о прекращении дела за неподведомственностью арбитражному суду и постановление апелляционной инстанции отменил и передал дело для рассмотрения по существу в первую инстанцию. При этом арбитражный суд кассационной инстанции в своем постановлении указал следующее. Ссылаясь на п. 1 ст. 98 Федерального закона «О несостоятельности ( банкротстве)», первая и апелляционная инстанции не учли, что указанное положение закона относится к имущественным требованиям кредиторов к должнику, признанному банкротом. Такой вывод, указано в постановлении, следует из содержания п. 1 ст. 98 Закона о банкротстве, регламентирующего исключительно имущественные отношения между должником-банкротом и его кредиторами, а также из сопоставления п. 1 ст. 98 Закона о банкротстве с другими его нормами: ст. 2, содержащей определение конкурсного кредитора, п. З
ст. 101, относящей к функциям конкурсного управляющего заявление в установленном порядке возражений по предъявленному должнику требованиям кредиторов; ст. 106-1, содержащих перечень требований кредиторов, подлежащих удовлетворению в рамках конкурсного производства. Закон о банкротстве устанавливает порядок рассмотрения и удовлетворения только имущественных требований, предъявленных к должнику кредиторами. Возможность рассмотрения каких-либо неимущественных требований к должнику в рамках конкурсного производства Закон о банкротстве не предусматривает и порядок рассмотрения таких требований не устанавливает. Арбитражный суд кассационной инстанции, учитывая, что истец не является кредитором банка и заявил неимущественное требование о признании оспоримой сделки недействительной, подлежащее рассмотрению в порядке искового производства, сделал вывод об отсутствии оснований для прекращения производства по делу по п. 1 ст. 85 АПК РФ (Дело
№ КГ — А40/1087-99).
Таким образом арбитражный суд разрешил вопрос о подведомственности арбитражному суду дел по искам о признании оспоримой сделки недействительной, заявленным к банкроту, исходя из смысла нормы, содержащейся в п. 1 ст. 98 Закона о банкротстве, и сопоставления указанной нормы с другими нормами этого Закона.
Вынося постановление по данному конкретному делу и указывая, что Закон о банкротстве устанавливает порядок рассмотрения и удовлетворения только имущественных требований, предъявленных к должнику кредиторами, арбитражный суд кассационной инстанции не обратил внимание на то, что новый закон о банкротстве принципиально по-другому подошел к вопросу о том, какие требования к должнику удовлетворяются в порядке, установленном этим законом.
Ранее действовавший закон «О несостоятельности (банкротстве) предприятий» действительно говорил об имущественных требованиях кредиторов к должнику, указывая в преамбуле, что конкурсным кредитором является физическое или юридическое лицо, имеющее имущественные требования к должнику и не являющееся носителем залоговых прав. Статья 18 этого закона прямо устанавливала, что с момента открытия конкурсного производства только в его рамках должнику могут быть предъявлены все претензии имущественного характера.
Новый же закон говорит об удовлетворении требований по денежным обязательствам, сузив таким образом объем требований, удовлетворяемых при проведении процедуры банкротства, так как очевидно, что далеко не все имущественные требования являются требованиями по денежным обязательствам. К последним, например, не относятся требование об устранении недоделок в построенном объекте, требование грузополучателя о восполнении недостачи и т. д.
Рассматривая этот вопрос, В. Витрянский отметил, что «при подготовке проекта нового Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» и особенно во время его прохождения через парламент авторы многочисленных поправок полагали, что проект «обижает» иных кредиторов по неденежным обязательствам, и предлагали наделить правом обращения в арбитражный суд с заявлением о возбуждении дела о банкротстве всякого кредитора по любому гражданско-правовому обязательству. Но такие поправки были отклонены». Отклонены, думается, обоснованно, поскольку в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником любого гражданско-правового обязательства оно по воле кредитора может быть трансформировано в денежное.
Однако, неудачная, на наш взгляд, редакция п.1 ст. 98 этого закона, где предусмотрено, что с момента принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства все требования к должнику могут быть предъявлены только в рамках конкурсного производства, породила противоречивые толкования этой нормы на практике. Авторам статьи изложение указанной нормы в ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» представляется недоработкой законодателя, которая должна быть устранена.
Думаем, что соответствующий абзац п. 1 статьи 98 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» следовало бы изложить аналогично тому, как это сделано в статье 69 этого закона в отношении внешнего управления, следующим образом: «все требования кредиторов по денежным обязательствам и обязательным платежам к должнику могут быть предъявлены только в рамках конкурсного производства».